Краевед Амурского района Борис Прокопьевич Фомин одним из первых в нашем районе обратился к краеведческой тематике. Он написал историю села Вознесенского, где много лет был директором Вознесенской школы и преподавателем истории и географии. Рассказал о первых переселенцах, основавших русские сёла Вознесенское и Орловское (ныне не существующее). Большой интерес проявил к древней истории района. В 1960-е годы он со своими учениками рядом с селом раскопал уникальную древнюю культуру эпохи неолита и пригласил к нам в район академика А.П. Окладникова. Алексей Павлович предлагал Фомину писать диссертацию, получить учёную степень и переехать в Новосибирск, но тот отказался, потому что Борис Прокопьевич уже увлёкся темой Гражданской войны на Дальнем Востоке, потому что его родное село Вознесенское оказалось в центре драматических событий, связанных с деятельностью партизанского отряда «Морской» и трагической гибелью его комиссара Шерого Ивана Ивановича,  похороненного в Вознесенском. История отряда «Морской» привела его в село Синда, где в то время ещё живы были старые партизаны, принимавшие активное участие в борьбе с японскими интервентами и белогвардейцами, где ещё живы были родные казнённого в селе Вознесенском партизанского комиссара Ивана Ивановича Шерого. Так, в Синде жила семья  Шерого – жена Федора Карповна, вышедшая замуж за боевого товарища мужа Осипа Лебедева, взявшего на себя заботу о четырёх малолетних детях погибшего героя. Здесь же в Синде жила младшая сестра Ивана Шерого Елена Ивановна Лопаченко (Шерая). Именно с Еленой Ивановной завязалась переписка, в результате которой он узнал историю семьи Шерых-Лопаченко. Письма от Елены Ивановны, так как она была малограмотна, писала её старшая дочь Лопаченко Зинаида Михеевна  (племянница Ивана Ивановича); два из них сохранились в архиве Фомина и дают представление о тёплых взаимоотношениях Бориса Прокопьевича с родными Ивана Шерого.

           Борис Прокопьевич мечтал написать повесть о Синде и синдинцах. Он долго собирал материал к книге, основу которой составили воспоминания синдинских партизан, их отношения к событиям и главным действующим лицам того времени. Когда рукопись была готова, он повёз её в Хабаровск. Но цензура не пропустила материал. Камнем преткновения послужил сложный, неоднозначный образ революционера, командующего Амурской партизанской армией Якова Тряпицина, которого, в отличие от официальной истории, синдинцы считали героем Гражданской войны на Дальнем Востоке. Фомину посоветовали переписать образ Тряпицина и показать его не как героя, а как анархиста, недалёкого и жестокого человека.

           Расстроенный Борис Прокопьевич долго не мог придти в себя, но потом всё-таки взялся переписывать книгу заново. Теперь уже процесс переписки шёл очень тяжело. На это ушли годы жизни. Ушли из жизни непосредственные участники описываемых событий, с которыми он советовался и которые помогали и поддерживали его в трудные минуты.

           Наконец он закончил книгу в том виде, какой от него ждали. Но в стране наступили новые времена – началась перестройка. Открылись архивы, на страницы печати хлынули когда-то запрещённые для обсуждения и публикаций темы. И когда Борис Прокопьевич вновь повёз свои рукописи в Хабаровск, то оказалось, что  изменилась и официальная историческая наука. Изменилась она и в отношении роли Якова Тряпицина. И вновь рукописи Фомина были признаны «не соответствующим новому видению истории Гражданской войны на Нижнем Амуре».

           В это время Борис Прокопьевич вышел на пенсию. Ему с женой дали квартиру в Амурске, и так случилось, что мы оказались соседями. Мы жили не только в одном доме, но и в одном подъезде, и на одной лестничной площадке. Таким образом, моя мама Лопаченко Зинаида Михеевна, и Борис Прокопьевич Фомин после долгих лет заочного знакомства впервые увидели друг друга. К нему в Амурск несколько раз приезжала дочь Ивана Шерого Антонина Ивановна. Как очень грамотный человек, он принял большое участие в определении места жительства состарившейся, совершенно ослепшей в конце жизни жены Ивана Шерого. Помог Федоре Карповне получить квартиру в городе Комсомольске-на-Амуре, за что все родственники ему были очень благодарны. Вообще, надо сказать, он с лёгкостью откликался на просьбы людей. Помогал грамотно разобраться в любом вопросе.

           Мы с ним часто беседовали, он много рассказывал о себе. В годы Великой Отечественной войны он в составе пограничных войск охранял дальневосточные рубежи от провокационных действий японцев, готовых в любой момент, как пелось в знаменитой песне, «перейти границу у реки». Пограничные конфликты были частым явлением. В одной из таких провокаций Борис Прокопьевич получил тяжёлую контузию, но поскольку дальневосточные пограничные войска не имели статуса регулярно действующей Красной Армии, то те, кто служил в этих войсках, впоследствии не считались ветеранами Великой Отечественной, несмотря на тяжёлые ранения и контузии. Особенно это было обидно тем семьям, родные которых отдали свои жизни при защите своего Отечества.

           Борис Прокопьевич вёл долгую и большую переписку с военными ведомствами, писал в разное время, министрам обороны, доказывая несправедливость такого отношения к дальневосточным пограничникам времён Великой Отечественной. В первые годы перестройки, одному из кандидатов в депутаты от нашего района в Верховный Совет СССР удалось «выбить» какую-то повышенную пенсию Борису Прокопьевичу. Но тут же нашлись «завистники от ветеранов», которые приложили немало усилий, чтобы с него сняли эту «несчастную» денежную прибавку  к пенсии. У Бориса Прокопьевича уже не было ни здоровья, ни сил, ни средств, чтобы переписать книгу заново. Но особенно его расстроил тот факт, что фрагменты его книги, в особенности страницы, связанные с именем Шерого, просочились в книги известных дальневосточных писателей, а потом и недобросовестных журналистов, которые не ссылались на первоисточники, то есть на работы Фомина.

             В последние годы жизни Борис Прокопьевич Фомин много писал о природе нашего края, его статьи публиковались в нашей местной газете. Рукопись книги, на которую он потратил десятки лет жизни, он упаковал в целлофановый мешок, сказав: раз мои работы никому не нужны, пусть они уйдут со мной в могилу.

          После ухода из жизни Бориса Прокопьевича Фомина я попросила свою маму, Лопаченко Зинаиду Михеевну, восстановить в памяти то, что она много лет назад писала Фомину под диктовку моей бабушки Елены Ивановны Лопаченко (Шерой). Воспоминания моей мамы, как мне кажется, в какой-то степени помогут восстановить утраченный первоисточник, исключить возможность спекулировать материалами, автором которых был Б.П. Фомин.

                          Из переписки Б.П.  Фомина  и Лопаченко З.М.

21.10.1977 г.

Здравствуйте, Зинаида Михеевна!

              Неожиданно получил Ваше письмо. Спасибо. Рад нашей новой встрече после такого длительного перерыва. Я хорошо Вас помню по письмам и даже сохранил все письма от Вас, от Вашей мамы – Елены Ивановны, и все другие. Ещё раз спасибо за письмо. Теперь Вы недалеко от нас живете, есть реальная возможность лично встретиться. Спасибо Вам и за то, что предлагаете свою помощь в работе над материалом о комиссаре Шером.

              Вы пишите о неродном сыне Михаила Ивановича Шерого. Я знаю, что это был не родной сын его. Но факт не в том, главное, что он спас жизнь своему отчиму – большевику. Хоть временно, но он был сыном Михаила Ивановича.

Зинаида Михеевна! Хочу обратиться к Вам с вопросами.

              Где живёт сейчас Екатерина Ивановна? Я писал ей письмо в Синду, но ответ не получил.

              Где живёт Антонина Ивановна? Когда скончалась Федора Карповна и где она похоронена?

              Когда умерла Софья Ивановна? Чем она болела? Жива ли Ваша мама?

              Я в шестидесятые годы со всеми ними встречался и часто переписывался, в 1969 году наша связь оборвалась, так как я вынужден был уехать из Вознесенского и только в 1975 году вновь сюда вернулся. Поэтому работа над книгой об Иване Ивановиче Шером была прекращена по независящим от меня причинам. Нашлись «друзья», которые растянули мои собранные материалы, и даже кое-что опубликовали от своего имени. Это, конечно, жаль. Мне приходится сейчас труднее в работе, нежели раньше.

Однако духом падать – не в моей натуре. Ещё раз спасибо Вам. Напишите, кто ещё жив из родственников (старых) И.И. Шерого и где они. Большойпривет Вашей семье. С радостью буду ждать нашу встречу.

   Пишите. До свидания! Уважающий всех вас и лично Вас

                               Б.П. Фомин.

                                                                                                                04.11.1977 г.

                        Здравствуйте, Зинаида Михеевна!

              Большой привет семье. Письмо получил. Спасибо.

              Очень сожалею, что Екатерина Ивановна больна. Видимо из-за болезни она не смогла ответить на моё письмо. Будете писать, передайте ей большой привет от меня.

              Как быстро всё изменилось в жизни! Кажется, что совсем недавно получал письма от Вашей мамы Елены Ивановны, встречался с Федорой Карповной и Софьей Ивановной. А теперь их нет. Жалею, что кое-что не успел сделать при их жизни.

              Прошу извинить меня за очень болезненные для Вас воспоминания.

             У меня пока особых изменений в работе нет.

             Послал в редакцию городской газеты «Дальневосточный  Комсомольск» напечатать рассказ о Шером. Пока молчат. Возможно, и напечатают.

        Вот коротко и всё. Пишите. Отвечу с удовольствием. До свидания.